Илько Лемко: Языковая деукраинизация на третьем году великой войны

Наверное, единственная тема, которая актуальна и всегда будет интересна в Украине в течение следующих лет, десятилетий или даже столетий, — это тема украинского языка. В конце этого года языковой омбудсмен Тарас Креминь бьет тревогу по поводу того, что в 2024 году такая желанная украинизация, по какой-то причине, серьезно буксует, в частности, на 17% сократилось количество учеников, которые считают украинский язык родным. В отчете омбудсмена не уточняется, касаются ли эти ученики только учреждений среднего образования или включают также учеников профессионально-технических заведений. Тем не менее, если мы возьмем только учеников средней школы, которых в Украине около 4 миллионов, то получается, что за этот год 680 тысяч (!) молодых украиноязычных украинцев перешли в лагеря русскоязычных.

Ситуация выглядит совершенно шизофренично, потому что всем понятно, что если человек, будучи украиноязычным, по какой-то странной причине становится русскоязычным в современной Украине, то это полная фантастика. Обратный процесс действительно существует, когда русскоязычные однажды, в один день, месяц или год становятся украиноязычными, это в целом редкое явление, но такое бывает. Однако противоположное полностью исключено, такого не бывает в принципе. Единственный вывод из всего этого — эти 17% ребят никогда и не были на самом деле украиноязычными, им как-то показалось, что украинский язык родной, однако в совершенно русскоязычной среде под давлением обстоятельств, таких как насмешки, шутки, издевательства над «телячьим языком», а также мощное влияние социальных сетей, где в основном общаются «на нормальном человеческом», способствовали тому, что эти 680 тысяч неофитов оказались неустойчивыми в своей вере. Также к 17% школьников Креминь добавляет еще 11% родителей и 8% учителей, которые за этот год не выдержали испытания украинизацией.

Такое явление, как отступление от украинизации «на круги своя», прекрасно описывается в евангельской притче о сеятеле. Христос объясняет, что зерна, посеянные в каменистую почву, не могут прорасти, потому что: «Другие люди, как зерна, что упали в каменистую почву: когда они слышат Слово, то сразу с радостью принимают его. Но у них нет крепких корней, и их хватает ненадолго. Когда начинаются гонения или преследования из-за Слова, они быстро отрекаются от своей веры». (Матфея, 13:20-22) Тот, кто сталкивался с реальными случаями языковой украинизации, то есть искренним желанием овладеть украинским языком и использовать его в быту в русскоязычных регионах Украины, знает, что это настоящая подвижническая работа, на которую нужна немаленькая смелость, если не мужество, не говоря уже о том, что за украинское Слово на оккупированных территориях просто убивают…

Одна моя хорошая знакомая рассказывала мне, что её сына кацапские отморозки жестоко избили еще в украинском Крыму на фестивале Казантип лишь за то, что он обратился к ним на украинском языке. Таких примеров можно приводить множество, из памяти всплывает случай, когда в 2014 году во время Революции Достоинства в Днепре девушка просто шла по улице и разговаривала с мамой по телефону на украинском, на неё налетел безумный кацап (не исключено, что он мог быть и этническим украинцем), выбил из рук телефон и ударил в лицо…

Но даже сейчас, во время этой ужасной войны, русский язык по-прежнему властвует на улицах Одессы, Днепра, Харькова, да что там говорить, и Киева тоже. Люди стыдятся говорить на украинском, потому что всё еще для малокультурных и недостаточно патриотичных людей над украинским Словом висит проклятие унижения, неуклюжести и принадлежности к деревне. Тем не менее, так было почти всегда в нашей истории, и даже Львов в этом плане не был исключением.

Адвокат и общественный деятель Евгений Олесницкий вспоминал: «Осенью 1878 года Львов представился мне почти чисто польским городом... Язык повсюду польский – в магазинах, ресторациях, в кафе говорили также и русины по-польски. Большая это была отвага заговорить с официантом или купцом по-украински, и на такого все смотрели, как на что-то необычное. То немногочисленное украинское население, что было в городе, пряталось куда-то по закуткам, а назверх его не было видно; пропорционально больше всего украинского элемента было в самых низких рабочих слоях, между домашней прислугой и каменщиками». Эта картина уже позапрошлого века до боли напоминает те же самые современные Харьков, Днепр, Одессу, Запорожье, в конечном итоге и Киев.

«Большая это отвага – заговорить по-украински…» Вот почему сотни тысяч (!) учеников, их родителей и учителей не украиноязычных регионов Украины на третьем году великой войны, как на это указывает опрос, опубликованный языковым омбудсменом, оказались неустойчивыми в новообретенной вере украинского Слова.

Согласно тому же последнему исследованию Тараса Креминя, только 37% учеников общаются с друзьями на украинском, а дома 39%, а исследование ОО «Спільномова» показало, что в среднем в Киеве только 15% дошкольников, которые идут в первый класс, достаточно владеют украинским языком. Среди тех 85%, кто владеет украинским недостаточно, 20% вообще не владеют им. Вдумайтесь в эти просто отчаянные цифры, и это не что иное как Киев!

Исследования социологической группы «Рейтинг» показывают, что на юге Украины 32% населения украиноязычные, 16% русскоязычные и 51% билингвы, то есть те, кто говорит и на украинском, и на русском, а на востоке 24% украиноязычные, 22% русскоязычные и 52% билингвы. Очевидно, большинству людей понятно, что так называемые билингвы в Украине – это эвфемизм русского языка. Не будем дразнить себя иллюзиями – и на украинском, и на русском – это в русскоязычных регионах означает на русском.

Отличный исследователь украинского языка Ярослав Радевич-Винницкий справедливо замечает: «Что касается теории «двух родных языков», то второй «родной» язык – явление столь же естественное, как вторая голова у чернобыльских телят-мутантов. О двух родных языках можно говорить лишь относительно отдельных смешанных семей, однако наукой зафиксировано, что уже в третьем поколении здесь остается один язык».

Любая равноправность противоречивых сторон – это временный баланс, потому что рано или поздно кто-то один из претендентов на доминирующее положение побеждает. Радевич-Винницкий далее подчеркивает: «Языковое раздвоение имеет параллель в культурном раздвоении человека. При этом ни языки, ни культуры никогда не бывают симметричными, а отношения между ними паритетными. Это объясняется не столько неравноценностью национальных языков и культур в целом, сколько доминирующим положением одних и зависимым – других. Двуязычие (билингвизм) в таких обстоятельствах приобретает своеобразную диглоссию: один язык в обществе выше, важнее, обязательнее, связан с категориями власти и престижа, другой – ниже, менее важный, необязательный, маргинальный. Важность